"...во мне есть все, но только от тебя зависит, что я из себя достану"....
"В это туманное, горькое утро...
Во мне моячил бесонный блюз её дыхания,
А в ней, осенним холодом светилось сердце.
Бог указал мне на её дверь, домофон,лестницу...
Сказал, мол "- Хватит терпения и сил, иди, стучись.
А не хватит, я буду не подолёку, только не суетись".
Я не мешкаясь делал шаги...
Я просил время - только не подведи...
Я акварелями яркими рисовал её черты,
И с каждым шагом за собой сжигал все мосты...
Слушал, как полночь переводит стрелки наших часов,
Как она нежиться укутанная в свет Луны,
Смотрел на её беззвучное дыхание по ночам,
На её улыбку, на её удивительные сны...
И вот в одночасье, всё что было реальностью,
Мне показалось сном, в котором разбиваются часы
И не больно совсем умирать, не страшно.
Расплачиваясь с перевозчиком души монетами,
Поселяться в тихом месте на сотой планете,
Не трогать раны и не суетиться,
как и предупреждал Бог...
Не вспоминать всус мёда, её поцелуев,
который слаще моего одиночества бытия
и дороже сердечного костоправного лекаря,
Переодетого в скрягу с тростью,
Бродящего по пустынной осени
моей нетленной любви..."

Во мне моячил бесонный блюз её дыхания,
А в ней, осенним холодом светилось сердце.
Бог указал мне на её дверь, домофон,лестницу...
Сказал, мол "- Хватит терпения и сил, иди, стучись.
А не хватит, я буду не подолёку, только не суетись".
Я не мешкаясь делал шаги...
Я просил время - только не подведи...
Я акварелями яркими рисовал её черты,
И с каждым шагом за собой сжигал все мосты...
Слушал, как полночь переводит стрелки наших часов,
Как она нежиться укутанная в свет Луны,
Смотрел на её беззвучное дыхание по ночам,
На её улыбку, на её удивительные сны...
И вот в одночасье, всё что было реальностью,
Мне показалось сном, в котором разбиваются часы
И не больно совсем умирать, не страшно.
Расплачиваясь с перевозчиком души монетами,
Поселяться в тихом месте на сотой планете,
Не трогать раны и не суетиться,
как и предупреждал Бог...
Не вспоминать всус мёда, её поцелуев,
который слаще моего одиночества бытия
и дороже сердечного костоправного лекаря,
Переодетого в скрягу с тростью,
Бродящего по пустынной осени
моей нетленной любви..."
